Венесуэла:

Национализация «Sidor» и «рабочий контроль» (1)

 

(“Le Prolιtaire”, № 490, август-октябрь, 2008)

 

В апреле месяце этого года все левые и ультра-левые группы Венесуэлы и других стран наперебой восклицали «рабочий класс победил на “Sidor”!». Чавес как раз только что объявил о национализации или, скорее, ренационализации крупнейшего металлургического предприятия страны (и всего региона), четвертого в Латинской Америке.

Завод “Sidor”, построенный для снабжения трубами национальной нефтяной промышленности, был приватизирован в 1997 году; он перешел под контроль “Ternium – Techint”, группы на итальянско-аргентинских капиталах, которая приобрела 60% акций.

“Techint” была основана в Аргентине, по окончании последней войны, итальянским сталепромышленником Агостино Рокка. При поддержке Муссолини, Рокка было доверено руководство государственной черной металлургией, а в 1933 году пост секретаря металлургической военной промышленности, и т.д.

Но перспектива поражения Германии приводит его, как и других представителей итальянской буржуазии, к дистанцированию, начиная с 1943 года, от режима Муссолини и установлению контактов с проамериканским сопротивлением. Арестованный во время чистки, он, таким образом, быстро смог добиться освобождения; однако, он посчитал более осторожным основывать предприятия в Аргентине, в то время как семейная группа, в разгар реконструкции, преуспевала в Италии.

“Techint” стала крупнейшей промышленной группой Аргентины, производящей сталь и добывающей нефть; аргентинские политические руководители ни в чем не могли ей отказать, как об этом свидетельствуют и заявления о поддержке со стороны президента Киршнера с целью добиться «справедливой цены» от Чавеса.

И когда в мае прошлого года Чавес уже угрожал национализировать предприятие, президент Киршнер (предшественник своей супруги на посту президента Аргентины) сразу же прилетел на помощь “Techint”. Чавес упрекал “Sidor” в желании продавать свою продукцию на международном рынке по более высокой цене, чем PDVSA, национальной нефтяной компании, вынуждая ее импортировать эти трубы по той же международной цене. Однако, хотя резкий подъем цен на нефть позволил ей заработать много денег, то похоже, что PDVSA периодически страдает от проблем с ликвидностью, возможно в силу отчислений, которые ее заставляют делать со всех сторон …

Приватизация “Sidor” сопровождалась серьезным усилением эксплуатации его рабочих; помимо увеличения интенсивности труда, трудящиеся потеряли ряд таких преимуществ, которые были предоставлены прежде, как медицинское обслуживание, ясли и т.д.

Самое главное, на 13.500 работников, теперь приходилось не более 4.500, имеющих постоянную занятость и непосредственно нанятых предприятием, остальные 9000 были «экстернализированы» (tercerizados), т.е. использовались предприятиями-субподрядчиками на основе временных контрактов и более низкой заработной платы. В конечном итоге, рабочие “Sidor” столкнулись с серьезным ухудшением своего положения, которое стало намного хуже, чем у других работников крупных предприятий этой зоны.

В 2007 году, во время обновления коллективного трудового договора постоянных работников, профсоюз SUTISS выдвинул требование увеличения заработной платы на 300% (т.е. почасовой заработной платы на 80 боливаров) для того, чтобы возместить потери, понесенные трудящимися, так же как и другие социально-экономические требования и расширение коллективного договора на экстернализированных трудящихся.

Переговоры продолжались … 17 месяцев, 17 месяцев, в течение которых профсоюз делал все возможное, чтобы помешать реальной борьбе трудящихся, организовывая, вместо нее временные и частичные забастовки, демонстрации-процессии и т.д., а особенно призывая к вмешательству правительство и требуя национализации “Sidor”. Между тем он уменьшил свои требования до 53 боливаров; дирекция предложила 45 и согласилась на восстановлении в правах 600 экстернализированных.

Правительство направило в начале года своего министра труда, «троцкиста» Хосе Рамона Риверу, которому ранее удалось уладить социальный конфликт в PDVSA. Между тем, на “Sidor” ни демократическая демагогия (организация референдума среди наемных работников), ни угрозы Риверы, ни использование национальной гвардии против забастовщиков не смогли разрешить конфликт, т.е. успокоить трудящихся; они неоднократно выходили за пределы профсоюзных правил, включаясь в движение стихийных забастовок, в то время как движение солидарности встречало растущий отклик на других предприятиях региона.

Именно в этой все более напряженной ситуации правительство неожиданно объявило в апреле о национализации предприятия.

Орландо Чирино, руководитель национального профсоюзного объединения UNT и его течения C-CURA («Классовое, Унитарное, Революционное, Автономное Течение»), сделал следующее заявление, выражая мнение всего политического и профсоюзного ряда левых и ультралевых Венесуэлы: «Без всякого сомнения, национализация “Sidor” … является результатом борьбы и мобилизации, которую трудящиеся провели более полутора лет назад. Она является неоспоримым триумфом трудящихся и примером для всего рабочего класса Венесуэлы».

Чирино добавляет: «Побежденными являются транснациональная “Ternium” и правительство самого президента Чавеса, который до прошлой недели поддерживал это предприятие через позицию министра труда … Изменение позиции правительства и объявление о начале процесса национализации, еще неопределенное, является категорическим триумфом рабочих забастовок и профсоюзной автономии» (1).

После шумных деклараций о победе, приходящих со всех сторон, понятно, что трудящиеся “Sidor” с ликованьем отреагировали на это сообщение.

Мы опубликовали официальное заявление для того, чтобы объяснить, что национализирован “Sidor” или нет, он остается в руках эксплуататоров, и что пролетарии не могли рассчитывать на свою борьбу для того, чтобы добиться своих требований (2). В нем мы объясняли: «Эта национализация, даже не экспроприация, оплаченная до последнего боливара, показательна для политики и для природы нынешнего правительства Венесуэлы; она показывает нам, что мы видим классическое буржуазное правительство, которое, как таковое, боится нападать на частную собственность.

Является ли эта национализация полной или частичной, это ничего не меняет в судьбе трудящихся и в их эксплуатации со стороны патрона (в данном случае государства), национального или иностранного. Их эксплуатация обязана законам, неотделимым от капиталистического способа производства: наемный труд, разделение труда, конкуренция, рынок и т.д. … Чтобы защищаться, нет другой возможности, кроме объединенной борьбы пролетариев против капиталистов и их государства!»           

 

*   *   *

 

Потребовалось не слишком много времени для того, чтобы реальность вышла наружу из эйфории, обильно расточаемой всеми ложными «рабочими» и «революционными» организациями и течениями.

Несмотря на все прекрасные речи о новом «социалистическом предприятии», которым должен был стать “Sidor”, трудовой договор, подписанный, наконец, 6 мая в президентском дворце между руководством и Sutiss в присутствии Чавеса, был крайне далеким от требований, ради которых трудящиеся мобилизовались много месяцев назад: 53 боливара увеличения, но из них только 33 на момент подписания соглашения, плюс 10 в ноябре и еще 10 в следующем году; в силу того, что галопирующая инфляция в стране быстро съест предполагаемое будущее увеличение, это означает, что еще больше снизили их требования по сравнению с теми, которых они добивались перед национализацией! Они добились премии в 10% за заслуги, так же как и повышения оплаты отпусков.

Что касается «экстернализированных», то только 800 из них вновь будут приняты на предприятие – лишь на две сотни больше того, на что соглашалась “Ternium”. И как бы случайно, позже стало известно, что эти 800 работников, в действительности, являются охранниками, которые должны защищать предприятие и следить за трудящимися.

Новость о заключении этого соглашения ошеломила «экстернализированных». Они приняли решение занять 7 мая штаб профсоюза, чтобы попытаться получить ответ на свои вопросы: почему профсоюз отказался от целого ряда требований, как выбирались трудящиеся для реинтеграции, короче говоря, какой будет их судьба? Оккупация возобновилась на следующий день, но, в обстановке царящей неуверенности, профсоюзным лидерам удалось их демобилизовать, утверждая, что переговоры поставят все на место, и что все проблемы не могут разрешиться в одно мгновение.

12 мая, во время церемонии подписания закона о национализации “Sidor” и подписания нового трудового договора, Чавес завел ту же речь, чередуя угрозы и обещания.

Сейчас, говорил он, рабочие должны иметь «новое поведение», при котором конфликт уступает место «отношениям любви и сотрудничества, при котором братские разногласия должны приводить к согласию, как между братьями и товарищами, для того, чтобы мы построили социализм на “Sidor”».

Специально для «экстернализированных», которых он уверял, что принимает их судьбу близко к сердцу, он заявил: «не отчаивайтесь, не требуйте от меня получения в один день того, чего вы не могли добиться за 10 лет»; но «что не выйдет ничего у манипуляторов среди вас, потому что я их разоблачу … Я не приемлю ни манипуляцию, ни шантаж [и вы,] рабочие руководители, будьте внимательны, чтобы синдикализм не взял над вами верх» [очевидно, что он хотел сказать, чтобы они были внимательны к тому, чтобы не слишком защищать интересы рабочих].

Он добавил: «те, кто пришел требовать от меня, ни с того ни с сего, чтобы я подписал решение о реинтеграции от 5 до 10 тысяч рабочих, тот глупец», вызвав, по сообщениям прессы, аплодисменты в свою поддержку; требование реинтеграции всех трудящихся, по его мнению, составляют часть «контрреволюционных настроений», существующих на “Sidor”.

Он закончил призывом к «союзу рабочего класса, вооруженных сил, крестьян, студентов, всех венесуэльцев, потому что, несмотря на разногласия, мы обладаем зрелостью для того, чтобы поставить выше частных интересов общий интерес, каковым является боливарианская революция» (3).

Помимо классического призыва всех буржуа к пролетариям жертвовать своими классовыми интересами в пользу воображаемых общих интересов, которые всегда были ничем иным, как интересами капитализма, видно, что Чавес всемерно использует очень старую реформистскую демагогию, согласно которой национализация = социализму, чтобы требовать от трудящихся отказаться от своих требований и борьбы, угрожая, что тот, кто не подчинится, будет бит как манипулятор и контрреволюционер: национализация “Sidor” – это, прежде всего, оружие против трудящихся!  

С того времени переговоры с “Techint” по-прежнему продолжались. Национализация это, в действительности, выкуп акций, достаточный для того, чтобы венесуэльское государство имело их абсолютное большинство, подразумевая, что правительство хочет оставить миноритарное участие и пост директора аргентинскому акционеру, чтобы быть уверенным, что он продолжает свою деятельность в стране. “Techint” требует цену, которая была бы не ниже 2400 миллионов долларов за 50% акций; 15 июля Чавес, который говорил, что хочет вести полюбовные переговоры, заявил, что базовое соглашение по цене было найдено; по сведениям венесуэльской прессы, она, якобы, составила 2000 миллионов долларов, к которым будут добавлены бесплатные поставки продукции.

11 июня Чавес и его главные министры собрали 500 хозяев крупнейших предприятий страны в роскошном отеле столицы. По окончании этого совещания, получившего название «нового запуска производства», был объявлен целый ряд мер в пользу предприятий; целью было сделать из Венесуэлы «среднюю державу» с помощью большого «Национального стратегического альянса» с национальными капиталистами.

В то время как правительство расточает таким образом улыбки и делает звонкие предложения капиталистам, вовсю говоря о революции, трудящиеся, как всегда, продолжают подвергаться эксплуатации – теми же капиталистами и их собратьями!

На “Sidor”, на мнимом «социалистическом» предприятии (которым управляет все та же дирекция), более 8000 «экстернализированных» трудящихся продолжают работу в тех же скотских условиях, все время ожидая, что комиссия, которая должна была заняться их будущей реинтеграцией, начнет свою работу. 

(Продолжение следует)

 


 

(1) cf www.aporrea.org/trabajadores/a54788.html

(2) «Национализация “Sidor” – победа для рабочих? И до и после национализации “Sidor” остается в руках эксплуататоров!», 18 апреля 2008.

 (3) cf www.soitu.es/soitu/2008/05/12/info/1210629092_485226.html

 Top

 

*   *   *

 

Венесуэла:

Национализация «Sidor» и «рабочий контроль» (2)

 

(“Le Prolιtaire”, № 492, февраль-апрель 2009)

 

Мы уже видели в первой части этой статьи, что весной прошлого года все левые и чавистские группы единодушно приветствовали решение правительства о ренационализации металлургического предприятия “Sidor” (1) как большую победу рабочих.

 

Но удалось убедить не всех рабочих, и, во всяком случае, не 8000 «экстернализированных» (tercerizados), которые испытали на себе снижение заработной платы, так же как и утрату целого ряда социальных преимуществ, потеряв статус работников предприятия во время его приватизации.

Требуя своей реинтеграции, эти трудящиеся в течение многих месяцев поддерживали свою мобилизацию; в конце октября, во время прибытия министра Санса (который должен стать чем-то вроде почетного директора предприятия), она вылилась в блокаду одного из входов на предприятие, перекрытие главной дороги страны, сжигание рубашек с изображением Чавеса и т.д.

Переговоры не давали ничего, представляющая их организация смиренно согласилась призвать 11 ноября к забастовке; очень сплоченная, она вызвала серьезное снижение производства и по истечении двух дней, под влиянием министра, соглашение с “Sidor” было подписано. Соглашение включало в себя, главным образом, выплату премии в 10.000 боливаров (выплачиваемую за несколько раз), так же как и улучшение условий труда; следует уточнить, что представители профсоюза согласились весной, как этого требовал Чавес, быть «терпеливыми» в вопросе реинтеграции – т.е., фактически, отказаться от этого требования.

Но начиная с ноября около 2000 рабочих больше не получали ни гроша из обещанной премии, в то время как другие ждали выполнения других обещаний! Перед ожесточением со стороны рабочих, профсоюз был вынужден производить впечатление деятельности; так он организовал отправку делегации в министерство в Каракас, а затем обратился с призывом к Чавесу. В то время как руководство “Sidor” реагировало, обрабатывая наиболее активных рабочих как «правонарушителей», министр-директор обвинил их в том, что они позволяют собой манипулировать и втягивать в «политические» акции.

В пятницу 27 февраля профсоюзные представители экстернализированных трудящихся выдвинули жесткий ультиматум: «Если в понедельник мы не получим ответ, мы можем прибегнуть к сценарию, к которому нам не хотелось бы прибегать, но решать, что им делать, будут трудящиеся». То, чего ни хотели избежать, прежде всего, это борьбы; и притом он заявили журналистам, что “Sidor”, выдав слишком много невыполнимых обещаний, заложил «бомбу замедленного действия». Этого, по их мнению, можно было бы избежать, если бы, вместо обещаний этих выплат, правительство пришло к соглашению по расчету шкалы заработной платы! (2) Не получив никакого ответа, они, совершенно очевидно, не призывали бы ни к какой борьбе: единственный «сценарий», который известен этим профсоюзным организациям, это сценарий классового сотрудничества.              

 

РЕФОРМИСТСКИЙ ВЫБОР

 

Группы и течения, которые, совершенно ошибочно представляя национализацию “Sidor” как большую победу трудящихся, старались отличиться, показывая себя несколько левее других, призывали к «национализации под рабочим контролем». За этим лозунгом, идущим от троцкизма, нет ничего иного, кроме демагогии и замаскированной поддержки политики правительства.

Рассмотрим случай троцкистской группы «Opcion Obrera» (Рабочий выбор), связанной с Аргентинской Рабочей партией (3), которая, казалось бы, отличается от других крайне левых формирований, которые все являются более или менее прочавистскими. Действительно, ОО имеет ту заслугу, что квалифицирует как «ловушку» «капиталистическую национализацию» [что означала бы некапиталистическая национализация?] “Sidor”, объясняя на полном основании, что она служит подавлению борьбы рабочих. Но хвостистская и маневровая в своей основе природа троцкизма быстро выходит на поверхность.

В досье ОО, посвященном “Sidor”, мы находим критику профсоюза SUTISS, в частности в том, что тот отказывается призывать к бессрочной забастовке; между тем, мы можем прочесть там также анализ, согласно которому главной ставкой конфликта на “Sidor” является право профсоюза на проведение забастовок: «Профсоюз, который не может проводить забастовки, это не профсоюз, это государственная лавочка. Конфликт на “Sidor” – это сражение в войне, которое дает чавистское правительство с целью огосударствления профсоюзов, чтобы подчинить их прямой опеке правительства и поставить во главе их бюрократию порядка, т.е. чтобы ликвидировать их как организацию рабочего класса по защите условий его труда. Если профсоюзное руководство уступит давлению правительства и примет его арбитраж, оно превратится в приводной ремень «боливарианского» государства против трудящихся» (4).  

Фактически, профсоюзная бюрократия SUTISS не ждала давления правительства, чтобы препятствовать любой реальной борьбе, в такой степени, что Чавес мог напомнить ему, что тот согласился на ухудшение условий жизни и труда рабочих и экстернализацию тысяч из них во время предыдущей приватизации предприятия!

Первой функцией этих коллаборационистских профсоюзов является поддержка социального мира, а не защита интересов пролетариев. Когда они вступают в конфликт с правительством, как это было с профсоюзом CTV в нефтяном секторе, то это не потому, что они, якобы, являются «организациями рабочего класса», а потому что они связаны с секторами буржуазной оппозиции. ОО хочет «демократизировать» эти профсоюзы, поддерживая в них некоторые течения среди их бюрократии, которые утверждают, что являются «классовыми», поскольку им приходится критиковать правительство … во имя «боливарианской революции»! В действительности, с классовой точки зрения, нет ничего, что стоило бы защищать в этом профсоюзном аппарате; напротив, именно независимо от них и против их практики классового сотрудничества, против их связей с патронами или государством, должны будут организоваться пролетарии на действительно классовой основе, чтобы вести борьбу против патронов, как частных, так и государственных.

Во введении к своему досье ОО хорошо пишет, что национализация “Sidor” не является победой рабочих, и что она станет таковой, только в той мере, в какой эти последние начнут «завоевывать» свои требования, добиваясь реализации своих интересов раньше, чем интересов правительственных и профсоюзных бюрократов. Но рядом с требованием реинтеграции экстернализированных трудящихся на предприятии, ОО завершает это введение более чем сомнительными требованиями: отставка министра труда (как будто смена министра может изменить про-капиталистическую политику правительства) и «рабочий контроль над производством и демократические выборы дирекции»

Но именно в своем майском номере 2008 года, который последовал за национализацией, Opcion Obrera полностью сбрасывает свою «радикальную» маску. В передовой статье, озаглавленной «Какую роль должны играть трудящиеся после национализации TERNIUM-SIDOR, разоблачение национализации как антирабочей ловушки исчезает. ОО ставит теперь рабочим задачу поступать так, как если бы это была настоящая национализация, и как если бы Ternium не извлекал из нее выгоду! «Действительно ли национализирован “Sidor”? [следует описание предложений правительства на переговорах о выкупе долей Ternium]. На “Sidor”, и сегодня еще с бςльшим основанием, исключительно трудящиеся могут, в конечном итоге решать, когда нужно завершать переговоры Ternium]. … Трудящиеся “Sidor” имеют исключительную возможность. Эффективные действия рабочего контроля над производством через их комитеты предприятий ставят их в позицию силы перед лицом непристойного торга правительства, ведущегося с целью прийти к почетному соглашению с транснациональной корпорацией … Но для того, чтобы это стало возможным, трудящиеся “Sidor” должны сами принять окончательное решение о завершении переговоров, и они ни в коей мере не могут позволить, чтобы это решение было принято за их спиной».

Политическая роль трудящихся ограничивается, таким образом, переговорами о соглашении о предприятии – специфическая роль профсоюзных бонз. «Трудящиеся “Sidor” выложили на стол свою роль в борьбе классов в нашей стране. Они ясно продемонстрировали, что именно они должны заставить признать себя тех, кто их эксплуатирует. Политическая роль венесуэльского пролетариата перестала быть незначительной, благодаря позиции, занятой трудящимися “Sidor”. Вот позиция, которую нужно повторить на каждом заводе, на каждом предприятии подобного рода, чтобы их коллективные действия были отмечены самостоятельностью по отношению к решениям правительства, классовой независимостью по отношению к тем, кто их эксплуатирует».

На деле же, до настоящего времени трудящиеся “Sidor” не смогли добиться удовлетворения  своих ближайших требований; их долгая борьба была прервана решением национализировать предприятия, профсоюзу удалось убедить их «терпеливо» подождать, чтобы правительство удовлетворило, наконец, их требования. ОО вынуждено искажать реальность, чтобы принять то, что в реальности является равнением на некоторые сектора профсоюзной, реформистской и патриотической, бюрократии, как это видно в продолжении передовицы:

«Для того чтобы эта политическая роль венесуэльского пролетариата была успешной, трудящиеся должны …» (что? Организоваться в классовую партию? Нет, а, впрочем, чему это послужило бы, если прочесть то, что следует дальше) «… созвать рабочий съезд, который ясно защитит в своей программе борьбы цели и методы политики индустриализации и управления страной, мобилизуя безработных и угнетенное большинство страны. Вот тот социализм, каким он должен быть …

Да здравствует рабочий контроль над производством на “Sidor”. Ни единого гроша для Ternium-Techint, ни малейшего его участия в национализированном “Sidor” … Для Съезда рабочих, который определит программу борьбы за социализм и развития страны в национальных интересах. За народное правительство рабочих и крестьян».

Это социализм, имеющий здесь своей целью не уничтожение капитализма, а индустриализацию страны, и который определит свою программу в национальных интересах, разумеется, не имеет ничего социалистического: он также буржуазен, как и «боливарианский социализм» Чавеса! Действительная политическая роль пролетариата начинается с его организации в класс и, следовательно, в партию, как точно определяет «Манифест Коммунистической партии». Если цель каждого отряда пролетариата состоит в том, чтобы сначала взять власть и разбить капитализм в собственной стране, то его цели не национальные, а интернациональные; если для него невозможно установить социализм в одной стране, то еще в меньшей степени его функцией является индустриализация и развитие каждой страны до совершения революции и разрушения капитализма! Только после свержения буржуазии и установления своей диктатуры пролетариат получит возможность начать экономическую и социальную трансформацию страны; и только после международной победы коммунистической революции может быть разработан единый всемирный план для разрешения проблем неравенства социально-экономического развития в масштабе планеты (включая излишества развития некоторых регионов, опустошенных индустриализацией!).

Но так же как они устанавливали для пролетариата буржуазные цели индустриализации и развития Венесуэлы, т.е. развития там капитализма, троцкисты из ОО проповедуют не диктатуру пролетариата, а «народное правительство рабочих и крестьян», т.е. многоклассовое правительство буржуазное государство. Никто, следовательно, не должен удивляться, что если они приходят к тому, чтобы вспомнить о необходимости партии, то предпочитают использовать в целом расплывчатую формулу о желании «структуризации рабочего класса»: когда капитулируют перед антирабочим реформизмом, невозможно бороться за формирование классовой партии с четко определенной тактикой и политикой и с программой, прочно укорененной в аутентичном марксизме …        

 

РАБОЧИЙ КОНТРОЛЬ И РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА

 

Лозунг «рабочего контроля» сначала появился во время революции в России, в ситуации «двоевластия», когда рабочие создали «Советы», составлявшие эмбрион пролетарской власти, противостоящей власти буржуазии.

В апреле 1917 года Ленин указывает в качестве непосредственной цели «переход тотчас … к контролю со стороны С.Р.Д. за общественным производством и распределением продуктов» (В.И. Ленин, ПСС, т. 31, стр. 116), неразрывно связанной с требованием перехода всей власти к Советам. В конце мая, в резолюции к Конференции заводских комитетов Петрограда, он выдвигает, среди прочего, требование «настоящего рабочего контроля» (там же, т. 32, стр. 239) над производством и распределением. Но Ленин позаботился о том, чтобы написать, что применение всех мер этой резолюции «возможно только если власть полностью перейдет в руки пролетариев и полупролетариев». Как он заявлял в мае, сражаясь во время партийной конференции против соглашательских тенденций в Москве, мечтавших контролировать капиталистов: «контроль без власти – это самая пустая фраза» (5). В прекрасной тактике большевиков рабочий контроль неотделим от взятия власти.

К несчастью, впоследствии, эта пустая фраза до тошноты будет использоваться всеми теми, «троцкистами» и не только, кто хотел бы уклониться от этой щекотливой проблемы взятия центральной власти, предпочитая замещать ее невозможным или безобидным контролем … над предприятием. Как трудящиеся “Sidor” могли бы контролировать производство своего предприятия, «обеспечивать, чтобы приоритеты [этого производства стали] шли на пользу народу», как  об этом пишет ОО? Не на уровне предприятия они могут определить свои социальные приоритеты производства, но на центральном уровне, на уровне государственной политической власти! Неважно, имеет ли государство 20 или 100% долю капитала, неважно, избрана ли дирекция трудящимися или навязана сверху: поскольку буржуазное государство не было опрокинуто, а капиталистический способ производства не искоренен, предприятие не может не подчиняться экономическим законам капитала, каков бы ни был его юридический статус и его собственник.

Мы не находимся, как весной 17 года в России, накануне начала широкой революционной борьбы; в Венесуэле нет ни «двоевластия», ни рабочих Советов.

По мере того, как экономический кризис затрагивает всю страну, как раз и заставляя таять поступления от нефти, приобретают свои очертании именно атаки против пролетариев; для них речь идет не о подготовке к штурму за власть, а о подготовке к борьбе за защиту своих непосредственных интересов. В январе смерть от рук полиции 2 рабочих “Mitsubishi”, участвовавших в оккупации завода в знак протеста против увольнения 135 рабочих, или угрозы Чавеса провести милитаризацию работников метро в случае забастовки, конкретно демонстрируют, что означают антирабочие репрессии (6): это предостережение на будущее.

Сегодня жизненной необходимостью для трудящихся “Sidor” и других предприятий, национализированных или нет, является не рабочий контроль над производством, а контроль над их собственной борьбой. Этот контроль начинается разрывом не только с открыто чавистскими течениями, но и с фальшивой революционной оппозицией, что является необходимым условием для того, чтобы иметь возможность вести работу по независимой классовой организации пролетариата, от забастовочных комитетов до классовой партии и профсоюзов.

Таков действительно пролетарский выбор, такова единственная верная перспектива для авангарда пролетариата и настоящих революционеров!              

20/3/2009


 

(1) Эта национализация не является экспроприацией; государство обеспечивает для себя контроль над предприятием, выкупая 50% акций SIDOR у транснациональной Techint, которая должна будет сохранить за собой долю в 10%. Переговоры об оплате этих акций все еще не закончились к моменту написания этой статьи, хотя в конце января министр горнорудной промышленности в очередной раз отметил, что соглашение уже близко. Резкое снижение цен на сталь в течение 6 месяцев является, вероятно, одной из причин затруднений при его обсуждении.      

(2) «El Universal», 27/2/2009. После национализации профсоюзы отказались от требования реинтеграции экстернализированных трудящихся и заменили его требованием определения способа расчета заработной платы (tabulador), одинакового для всех трудящихся.

(3) P.O. (Рабочая партия) воодушевляет международную группировку «Координационный комитет за возрождение IV Интернационала», частью которой в Европе является итальянская организация «Коммунистическая партия трудящихся». 

(4) Статья P.O. опубликована 6 марта 2008 года.

(5) См. статьи Ленина «О задачах пролетариата в данной революции», так же как и его Доклад Седьмой (апрельской) конференции РСДРП (б). По вопросу «рабочего контроля» читатель может обратиться к детальному исследованию, опубликованную в №№ 198, 199, 200 и 201 “Le Prolιtaire”.

(6) В докладе от 30 января Чавес приписал их гибель «мафии», действующей в рядах полиции. Но он тотчас добавил: «Следует призвать трудящихся к разуму. Однажды в Гуаяне оказалось, что они оккупировали завод. Это продолжалось некоторое время, и у них было огнестрельное оружие. Почему у трудящихся было огнестрельное оружие, если они идут протестовать, проводить демонстрации и угрожать смещением министра? … Я не говорю, что это то, что произошло в случае с Ансоатеги [зона, где находится завод “Mitsubishi”], нет. Имели место выстрелы, и пока еще неизвестно, откуда они исходили». Короче говоря, это ошибка трудящихся … Эта смерть добавляется к убийству в ноябре трех профсоюзных активистов после забастовки в штате Арагуа и многим другим.

В середине марта забастовки продолжались на заводах “Mitsubishi” и “Toyota”. Напротив, профсоюз работников метро отказался от своих угроз призвать к забастовке …   

 

 

Top

Back to Statements

Back to texts in Russian

Back to Archives